Наконец найдены изверги, враги рода человеческого, из-за которых буксует и тормозит развитие страны.
Именно так: задержали. За поддельный больничный. Такая новость из Ижевска. Была ли при этом засада с бойцами в масках, бронежилетах и с автоматами наперевес? Или они, рискуя жизнями, прикрываясь пуленепробиваемыми щитами, отважно взяли злодея голыми руками? Или обошлись малой силой, простым полицейским нарядом, с надеванием наручников и укладыванием на пол, руки за голову?
В тот же вечер прелестная новость: на 70-летнюю самарскую университетскую преподавательницу Следственный Комитет завёл уголовное дело за прогулы. За нанесённый государству ущерб в 30 тысяч рублей. Подключено местное УФСБ.
А утром читаю новость республиканского масштаба: арестован сельский тракторист за хранение синтетических наркотиков в особо крупных размерах... Насмотрелся на столичных мажоров, позарился на лёгкие хлеба, решил подзаработать, не набивая мозолей на промасленных, тяжёлых крестьянских руках?
Далее...
Агентство «Мужские сексуальные услуги»
Было начало девяностых: время молодое, голодное, весёлое и до слёз наивное. Все грезили о справедливом шведском капитализме и жизни в розовом домике на стриженом газоне. В нашей газете печатались трогательные объявления: «Куплю квартиру за пять ваучеров и мешок сахара». Из редакционного коллектива не прогадала только Катя, купившая на ваучеры холодильник.
Нынче летом я интересовалась судьбой пяти чубайсовской бумажек, вложенных в местное предприятие. За тридцать лет набежал 1 рубль 87 копеек. Рулончик туалетной бумаги не купишь. Это я к тому, что, мол, время было весёлое.
Однажды в редакцию позвонили. Собеседник представился Антоном. Он желал прорекламировать собственный малый бизнес: встающий на ноги, неокрепший и нуждающийся в защите от произвола местного чиновничества...
Далее...
Только легализация проституции превратит «кусок мяса» в женщину, которая вправе распоряжаться своим телом.
«...Провинциальный добронравный городок, сонное болотце. Закопчённые заводы, трюхающие по выбоинам разбитые пассажирские автобусы, пыльные улицы. В выходные город вымирает: почтенные отцы и матери семейств разъезжаются по дачам.
Кажется, в этой тихой заводи рынок секс-услуг нужен – как козе баян, попу гармонь, собаке пятая нога и рыбе зонтик. А вот поди ж ты, несколько лет здесь активно функционировала сеть подпольных публичных домов.
Агентурой являлись: таксисты, горничные, охранники, администраторы гостиниц и развлекательных центров. Рабочая зона: съёмные квартиры, сауны, мотели, бани, гостиницы, номера в клубах, охотничьи домики.
Были напечатаны визитные карточки: телефоны офиса и название фирмы на фоне грациозного обнажённого женского силуэта - простенько и со вкусом.
Девушки по вызову соблюдали жёсткую дисциплину. Униформа: эротическое бельё, чулки, туфли на шпильках. Питание, такси, средства предохранения, медосмотры и лечение – за личный счёт.
Далее...
Ну вот, остались позади, пронеслись, отшумели новогодние праздники. Отбабахали петардами и пробками от шампанского, отзвенели бокалами, отшуршали хвоей и гирляндами, откричали тостами и застольными песнямиотстучали ножами, отзвенели вилками с ломтиками холодца и пельмешками.
Все домашние события в эти дни разворачивались под непрерывный бубнёж включённого телевизора. Новый год уже и не Новый год без телевизионного фона: его то прибавляют, то приглушают, в зависимости от обстоятельств. А то с криком: «На пятом «Соломенная шляпка» идёт! Обожаю «Соломенную шляпку»!» – переключают канал под протестующие вопли молодого поколения: «Фу, сколько можно смотреть такой отстой?!» Это для них отстой, а в нас десятки воспоминаний детства взметнутся, всколыхнутся… Дайте же мне поностальгировать, окунуться в детство и юность: разве не для этого существует Новый Год?
Этот праздник уже не представить без Иронии судьбы, Служебного романа, Кавказской пленницы, Ивана Васильевича, Джентльменов, очкастого недотёпы Шурика, Труса, Балбеса и Бывалого. Далее...
незавидная судьба трансвеститов в СССР
У нас в селе на нижней улице жило странное существо. Тогда не знали звучных слов «трансвестит», «трансгендер», «транссексуал» – а звали за глаза «оно». Ни насмешки, ни сарказма, ни особого удивления не было. Впрочем, не было и сочувствия. Пожимали плечами, просто констатировали факт: чудит природа. Не мужик и не баба. Средний род: оно. Бывает.
"Вонг Фу, с благодарностью за всё"
В селе не до чесания языков Ну, живёт и живёт такой (такая?), никому не мешает.
Когда мы проходили мимо, мама уважительно здоровалась и называла странного человека по имени-отчеству, сейчас уже не помню. Может, Анна Борисовна. А может, Таисия Прокопьевна. Значит, человек позиционировал себя как женщину. Вернее, так решили родители при рождении, ещё не зная особенностей их ребёнка.
Это сейчас с ней (ним) носились бы как с писаной торбой. Приглашали на яркие радужные парады, предоставляли политическое убежище и всячески обласкивали на Западе. Стильно и дорого одевали в «Модном приговоре», подыскивали достойную пару в «Давай поженимся». В «Пусть говорят» собирали бы деньги на гормонотерапию и операцию по коррекции пола. Хочешь из мужчины в женщину, хочешь наоборот.
Далее...
Статистика за последние годы только по Удмуртии, и только с погибшими детьми:
В деревне Васькино пламя полностью уничтожило крышу деревянного дома. Под ней оказались погребены 27-летняя мать и ее четверо детей. Среди них трехлетний малыш, две дочки 6 и 4-х лет, а также приемный 13-летний сын.
21 апреля 2017 года в пожаре на улице Почтовой в Ижевске сгорело пять человек, включая двоих детей не старше 10 лет.
10 июня 2017 года двое детей – брат и сестра пяти и трех лет- погибли на пожаре в Камбарке.
1 ноября 2017 года.Трое детей заживо сгорели в частном доме в Воткинске.
В сентябре 2017 года в Кизнере случилась серия поджогов. В одном из пожаров погибла пятилетняя девочка. Жители организовали ночное патрулирование. Серийным поджигателем оказалась 49-летняя, нигде не работающая местная жительница.
7 марта 2018 года в деревне Чумотойло сгорела семья, в том числе тринадцатилетняя дочь и девятилетний сын.
26 марта того же года на даче в огне погибла двухлетняя девочка.
Далее...
У Дины Рубиной читала про даму, чья речь была изящно усыпана вкраплениями матерных словечек, как посверкивающими драгоценными камушками. Маленькими бриллиантами. Изюминками в булочке. Я мысленно выковыривала «изюминки». Действительно, не то. Пресно, чего-то не хватает.
Это называется: мат к месту.
Бывает непроизвольный мат: когда на мизинец ноги падает чугунная батарея центрального отопления («Этот Василий Алибабаевич... этот нехороший человек... мне на ногу батарею сбросил, падла!»)
Бывает грязная и безысходная матерщина: у работяг, вкалывающих за копейки.
Бывает тяжёлый, страшный мат, когда идут на смерть, поднимаются в атаку на врага (тогда старшина Васков «отведёт своих девчат за скалы... Подальше, чтоб мата не слыхали, потому что без рукопашной тут не обойдётся» «А зори здесь тихие»).
Бывает жалкий подростковый матерок, уличный, для бравады и для связки скудных слов. Далее...
Скоро нас будут лечить Умаровы Захидат Умар кызы.
Моя знакомая Оля с детства сделала выбор раз и навсегда: будет лечить людей. Доктор – это же как Бог на земле: в сияющих одеяниях, в белоснежном венце. От него ждут помощи, на него одна надежда, он – истина в последней инстанции. Оля ещё маленькая была: надевала на шею скакалку и строго «слушала» кукол. Приходящим в гости подружкам давила язык ложкой: «Больная, скажите «а-а-а». Ей здорово попало, когда для белого халата изрезала папину выходную югославскую рубашку…
Уже в школе поразил Олю прочитанный рассказ. Как в двадцатые годы прошлого года в деревне, а может, в кишлаке или ауле, заболела девушка, почти умирала. Соседи вызвали из города врача, молодого парня. А отец у девушки был отсталый, наотрез отказался везти дочку в больницу. Наоборот, запряг коня в телегу: собирался везти дочку к бабке-знахарке (а может, к шаману). Уже тронул с места…
Далее...
«…Старик проснулся ещё с третьими петухами и, увидав в замёрзшем окне яркий свет месяца, слез с печи, обулся, надел шубу, шапку и пошёл на гумно. Проработав там часа два, старик вернулся в избу и разбудил сына и баб…» (Л. Толстой «Хаджи Мурат»).
Третьи петухи – это четыре часа утра. По дореволюционному, царскому времени!
Замечу, царское и нынешнее время – две большие разницы. Четыре часа утра при царском режиме – это по-нашему пять утра. А с переходом на летнее время, так было и все шесть часов. Так что при царе крестьянские бабы, над участью которых рыдал Некрасов, дрыхли, извиняюсь, задницами кверху до семи утра.
А у нас грудничков по такому времени тащат в ясли. На всю улицу ревут, сердешные, не выспавшись-то.
А всё потому, что вот уже 70 лет, по прихоти советских чиновников, мы живём не в ладу с природой. Не по солнцу живём, не по мудрой природой заданному ритму, а по декрету. В стране побеждающего социализма, как известно, всем рекордам громкие давались имена. Выполнялись и перевыполнялись планы. Догоняли и перегоняли Америку. Одним росчерком пера поворачивались вспять реки и время.
Далее...
КОЛХОЗНИКОВ И МОСКВУ.
Народ в ЖЖ активно обсуждает пост ТОП- блогера.
Действительно, припёрлись со всех концов России эти... На ёлку Кремлёвскую которые, с гадёнышами-каникулярами. Людей посмотреть, себя показать. Напялили самое наилучшее. Бабы в убогих норковых шубах, мужики в дутых пуховиках, вязаных шапочках. Блевотина. Стучатся в подъезды: «Замёрзли», но столичные консьержки оборону держат.
А так хорошо было ещё недавно. Улицы чистенькие, пустынные, если только мажор в бэхе промчится. Мажор правильный пацан: свободный человек, сделал свой выбор. Живёт как хочет, едет куда хочет. Хочет в Нью-Йорк, хочет на Мальдивы, а хочет на остановку с людьми. Хотя какие это люди, это быдло с ночной смены возвращается. С завода, из больниц, со стройки — где там ещё быдло за гроши вкалывает?
Мёдом им здесь, что ли, намазано, лезут и лезут. И всю жизнь лезли, особенно со времён «Свинарки и пастуха». Хрюкала бы Глашка со своими поросятами, а Мусаиб блеял бы с баранами — самое им там место. Так нет же: в Москву-у, в Москву-у.